В бой идут одни старики
Это было осенью 1942, мы с напарником на ЛаГГ-3 и однополчанин на Ла-5 получили задачу прикрыть тройку штурмовиков для нанесения удара по железнодорожному составу противника. Руки машинально завели мотор, защелкали тумблеры и рычаги, запахло сгоревшим авиационным топливом. Стартует ракета – взлетаем! До цели лету около 100 км, не ближний путь должен вам доложить. Штурмовики не любят летать так далеко – повредит мотор или баки, до дома не дойдешь. А на штурмовке даже грозный Ил между молотом и наковальней – с одной стороны зенитки ощетиниваются ураганным огнем, с другой опытные летчики Люфтваффе словно коршуны так и норовят выбить из штурмовика душу.
Илы идут строем, их прикрывает хороший летчик с позывным ТАСС, жаль, что сегодня он идет без напарника. Истребителю нельзя без пары, когда он атакует, то сам остается беззащитен. Да и кто поможет, если мессер вцепится в твой хвост? Только напарник…
Прошли две трети пути, пересекаем линию фронта, как вдруг, навстречу ударной группе проходит одиночный бомбардировщик противника. Задача есть задача, и вроде как мы не должны оставлять группу наших штурмовиков. Однако как же мы позволим отнести этот смертельный груз на головы наших солдат? Не бывать тому! ТАСС уже готовит заход и запрашивает разрешение на атаку! Бей гадину, отвечаю ему! И вот быстрый Лавочкин набрасывается на фашистского стервятника. В отчаянном желании спастись фриц сбрасывает бомбы и разворачивает тяжелую машину на обратный курс. Но ТАСС не зря носит Орден Славы, его машина быстро настегает неприятеля и после двух-трех атак отправляет того в огненное пике. Столб огня поднимается от взрыва черного чудовища.
- Третий как ты?
- Плохо командир, поврежден двигатель, должен возвращаться на базу!
Видимо в бою Лавочкин получил очередь от немецкого стрелка в мотор и теперь его жизнь повисла на волоске.
Командую: «немедленно возвращайся»! Как вдруг вижу, что серый силуэт с черными крестами заходит ТАССу «в хвост».
- Третий, на тебя заход! Маневрируй! Иду на помощь!
Рядом, не отставая ни на шаг, идет матерый летчик Бут, - мой ведомый и друг. Мессершмитт уже открыл огонь, а поврежденный самолет товарища, чадя едким дымом, с трудом уворачивается от упорных атак.
В голове проносится тревожная мысль, - я должен попасть с первого захода, или…
Скорость слишком большая, зайду, не погасив скорость, – промахнусь и проскачу мимо, тогда товарищ погибнет. Выход один, энергично доворачиваю, торможу, напряженно ловлю 109-го в прицел. Короткая очередь почти в упор, - горит фашист!
Собираем группу, да группа-то уже на одного меньше. Лавочкин едва ли дойдет до аэродрома, пересек бы линию фронта… А под нами войска противника, и сюда уже летят охотники по наши души. Действовать нужно энергично. На эффект неожиданности рассчитывать нельзя, группа обнаружена, поэтому перенаправляем курс к ближайшей цели.
Стремительная атака, беглый огонь пушек и взрывы бомб сотрясают позиции неприятеля. Штурмовики делают заход за заходом, утюжа окопы и блиндажи незваных гостей. Но зенитное сопротивление еще не подавлено, противник отошел от шока и теперь яростно отстреливается.
В разгаре атаки илов начинают стягиваться силы противника. Отгоняем от ударной группы Fw-190. Но враг все еще держится и грозные машины раз за разом накатывают на позиции неприятеля. Мы задержались на штурмовке, давно пора уходить, и расплата за тактический просчет пришла незамедлительно. К группе наших штурмовиков приблизилось три пары истребителей противника! Ситуация безнадежная, нас советских истребителей двое, а гитлеровцев шестеро!
Командир группы штурмовиков командует отход, да куда там?! Черные коршуны яростно атакуют тройку Илов, и не миновать всем смерти если бы не опыт наших летчиков. Они энергично маневрируют, уклоняясь от атак противника и прикрывая друг друга, мощным курсовым огнем.
Видя такой расклад мы с напарником с превышения заходим на верхнего в группе Bf-109, тот заметив, уходит виражом от атаки, да не тут-то было! Доворачиваем до фрица в глубоком вираже, машину трясет из-за срыва потока, целиться тяжело, но рядом погибают наши боевые друзья, - нет у нас права на промах! Короткая очередь и черная пелена встает перед глазами от большой перегрузки. В шлемофоне слышу голос напарника, - горит змееныш!
В этот момент происходит непоправимое, Fw-190 на большой скорости таранит командира группы штурмовиков и мы остаемся вчетвером – пара Ил-2 и пара ЛаГГ-3. Бой принимает ожесточенный характер, эмоции захлестывают врага, и стремление сбить любой ценой превалирует над желанием жить!
Блестящим маневрированием и взаимопомощью штурмовики отбиваются от атак, а в это время наша пара сбивает еще одного фашиста. Сразу же попадаем под огонь неприятеля, защитные маневры и выверенная работа напарника – мессер вынужден бросить меня и выйти из атаки на горку. Жизнь спасена, а значит, мы можем драться дальше!
Маневрируя, защищая штурмовиков и прикрывая друг друга, мы сбиваем еще двух коршунов, как вдруг в моего напарника, летчика аса вцепляется немец. Фриц зол за гибель товарищей и в его агрессивных маневрах видно желание мести. Жизнь друга в большой опасности и я не имею права на промах. Ловлю неприятеля в прицел, огонь! Но что это?! Вместо пушечной очереди орудие молчит! Сломалось? Заклинило? В чем дело?!
Мессер яростно бьет из всех орудий по Буту, а я ничем не могу помочь! Да хоть на таран иди! Соображаю, что у меня видимо, закончился боекомплект, а значит, еще должен остаться БК крупнокалиберного пулемета. Собираю все внимание в точку прицела, сознание уже достроило трассу, и зажимаю гашетку. Длинной очередью, расстреляв все патроны, сбиваю врага! Спасен друг!
Группа спешно собирается, а последний оставшийся в бою «геринговский ас», сообразив, что и его ждет березовый крест, спешно убегает на Запад среди обломков своих камрадов.
Сегодня Скворцы обманули смерть, подставляя плечо, и прикрывая друг друга!