ЮЛ
-
Публикаций
621 -
Зарегистрирован
-
Посещение
Тип контента
Профили
Форумы
Загрузки
Календарь
Сообщения, опубликованные ЮЛ
-
-
Ой, не зарегился. Сорри.
-
3. Начало боевого пути
В ставке 7ВА наше молодое поколение летчиков принял рослый, молодцеватый генерал Хрюкин Г.Г., на груди которого выделялись ордена Ленина, Красного знамени и другие. После краткого знакомства нас распределили по авиационным полкам 7-ой Воздушной Армии. Большинство убыло в заполярные полки, на Кольский полуостров. Я, Белоусов П., Рулев А., Полушкин, Олин П. и Копцев Л. были направлены в 65-й штурмовой авиационный полк 102-й смешанной авиадивизии, которой командовал полковник Удонин.
65-йШАП, командиром которого был ГСС Белоусов В.И., базировался около г.Сегежа на аэродроме с бревенчатым покрытием взлетно-посадочной полосы, а с наступлением зимы - на ледовом озере.
Я и П. Белоусов были зачислены в 1-ю ИАЭ Героя Советского Союза Горюна, в звено ГСС Самохина П.Я. В эскадрильи нас первым делом переобмундировали: сняли с нас ботинки, размотали обмотки, сбросили обветшалые гимнастерки и брюки и одели по летному, во все "с иголочки", в яловые сапоги, в унты, овечьи полушубки, меховые шлема. В этом меховом шлеме я выполнил первые боевые вылеты и храню его до сего времени как реликвию начала боевого пути.
Я, сержант, был назначен командиром экипажа на самолет И-15БИС техником которого оказался ст. техник-лейтенант Костя Цуцуков. Вхождение в боевой летный состав было, в основном, теоретическое: рассказали, как следует действовать при полете к цели и над целью противника. По картам изучили район предстоящих полетов, с характерными ориентирами. Практически выполнили только по два - три полета по кругу, остальная летная выучка должна была состоятся в полетах на боевое задание, что вскоре мне и представилось.
Этот первый боевой полет мог стать и последним, но судьба, а может быть и собственные волевые задатки распорядились иначе... Накануне готовился массированный взлет на штурмовку колонны немецких танков, прорвавшихся к поселку Повенец, который находился в устье Беломоро-Балтийского канала. С летным составом проработали построение боевого порядка, маршрут полета, порядок действий в районе цели. Всего в вылете должны были учавствовать 18-20 самолетов И-15БИС и И-153 ("Чайка") под прикрытием истребителей другого полка. Каждый самолет-штурмовик снарядили двумя 100 киллограмовыми бомбами, боекомплектом из 4-х пулеметов "ПВ" и пачками листовок с призывом к немецким солдатам о прекращении агрессии.
4-го декабря на Карельском фронтенаступило тридцатиградусное морозное утро. Небо было хмурым. солнце сквозь высокую туманообразную облачность не просматривалось. Техсостав полярными лампами отогревал моторы с накинутыми на них чехлами. По зеленой ракете убрали подогревные лампы, расчехлили капоты моторов, частично запустили их. Летчики сели в кабины, начали выруливать, взлетать и собираться в боевой порядок над аэродромом. По причине сильного мороза запустили только 8 моторов, в том числе и моего И-15БИС. Не запустили мотор и моего командира звена и потому после взлета я пристроился к общей группе, а конкретно к лейтенанту Козлову Г.И. (впоследствии он закончил службу в ВВС в звании полковника).
Приполете к цели, на высоте примерно 600-800 м. на юг по Беломорканалу, мотор моего самолета несколько раз давал перебои в работе, пытался остановиться. В эти минуты самолет снижался почти до снегового покрова. Я усиленно работал сектором подачи топлива, мотор набирал обороты и я пристраивался к группе. Настроение мое было, как говорится, ниже среднего.
При подлете к цели самолеты вытянулись в цепочку и с хода ведущий группы с высоты 700-800 метров ввел свой самолет в пикирование и сбросил бомбы. Мы последовали за ним. На пикировании, увидев внизу темные силуэты немецких танков, я прицелился по расчалкам (как учили!) и сбросил бомбы. Из атаки вышел левым разворотом с набором высоты и выбросил пачки листовок, заложенных политработниками. Повторил атаку со стрельбой из пулеметов, они после непродолжительной очереди вскоре заглохли. Какой вред нанес врагу - не знаю, так как прицеливание шло по расчалкам и через замерзшую трубку прицела, с которой при обзоре в 20 градусов и при хорошей-то видимости ничего не было видно...
На выходе из второй атаки (горкой с левым разворотом)увидел вокруг меня летящие красные "огурцы" - снаряды эрликонов и множество темных разрывов зенитных снарядов, а нашей группы не обнаружил. Куда лететь? Что делать? Заскребло в моей неопытной душе, и тут увидел двух истребителей И-16, которые покачали плоскостями и показали курс полета. Я развернулся в их сторону, увеличил обороты до максимальных и вскоре догнал группу штурмовиков.
На обратном пути повторилась неприятная история с мотором, снова снижался почти до снежного покрова канала и замерзших озер и, к счастью, дотянул до аэродрома, приземлился нормально. Я был внутренне рад, что все закончилось благополучно. Но моя радость была омрачена, когда в конце разбора полета политработники отругали меня за то, что я не возвратился с задания при первых признаках остановки мотора, ведь я мог погибнуть(?)
В этой истории у меня до сего времени не найдено ответа на вопрос, а не сочли бы меня те же политработники трусом за возвращение, не выполнив боевого задания? Каково бы было тогда завершение моего полета и как бы сложилась моя военная карьера? Настроение было пренеприятное, но поисшедшее мобилизовало мою волю на последующие полеты
-
От Обозерской до Беломорска эшелон медленно "плыл" около двух суток, вагоны раскачивались из стороны в сторону. как по волнам, но все же "доплыли"! В этом двухнедельном пути при коротких остановках старались выскакивать на твердую землю по разным скопившимся надобностям, в том числе набрать в кателочки воды.
В часы движения эшелона время коротали разговорами о прошедшем курсантском бытие и о житейских событиях тех местностей, городов и сел, от которых со всей великой Руси мы были сведены судьбой.
Вспоминая курсантскую быль невольно в памяти пробуждались трагикомические сцены, так... В полевой аэродромный лагерь к нам прислали офицеров - воспитателей. Некоторые из них были мало знакомы с авиационной техникой и, что обидно, не обладали высоким потребным интеллектом. В нашем отряде таким был ст. лейтенант Новиков, бывший пехотинец, и с его воспитательными приемами возникали характерные сцены. В один из летних дней мы возвращались из аэродрома в лагерь, при подходе к которому повстречались с дядькой-воспитателем. Рослый Барахтаев и Юра Жилин стали имитировать сильную усталость. Заметив это Новиков задал вопрос, от кокой работы они так устали? Жилин ответил: "Да двигатели все запускали, а Барахтаев провертывал винт и сорвал аж две компрессии". Не понимая мальчишеского юмора, Новиков гневно воскликнул: "Фу, черт, опять взыскания!" Различных юмор-минут было предостаточно, одно из них особое... Проводилось построение отряда на переход от столовой к месту работы. В строю недисциплинированный курсант Логунов имитировал сон на ходу, толкая радом идущих. Увидев это ст. лейтенант Новиков остановил колонну, развернул ее во фронт и приказал Логунову выйти из строя. Тот вступил в пререкания и из строя не вышел. Новиков вспылили и бросил фразу: "Не забывайте, сейчас время военное и за невыполнение приказа командира я могу вас расстрелять!" Последовал ответ курсанта: "Если попадешь в левое яйцо, снайпером будешь!" Новиков рассвирепел, расстегнул кобуру, вынул пистолет и приказал Логунову идти к реке Волге. Все двинулись к Волге: впереди Логунов, за ним Новиков и мы всей гурьбой, любопытствуя, что же произойдет? Вышли к высокому берегу реки (в районе водозабора). Дядька - воспитатель поставил курсанта спиной к скату оврага, сам отошел метров на 15 и начал нерешительно поднимать руку с пистолетом и опускать ее. Мы стояли сзади. После нескольких манипуляций с подъемом и опусканием пистолета Логунов увидел перед собой палку, схватил ее и бросился на Новикова. "Воспитатель" побежал с места, и вся ватага курсантов сопровождала его до лагеря - 600-700 метров. Естественно, что после такого воспитательного урока командование училища убрало от нас Новикова и поставило другого, капитана Хижина. С ним тоже происходили различные казусы, не менее анекдотичные.
Дорожные воспоминания о разных краях и родительских очагах были в большинстве своем теплые, раскрывающие широкую душу русского человека. В этот двухнедельный путь, прошедший в разговорах и дорожных событиях я, за характерными чертами и поведением моих школьных товарищей, ощутил изменение их душевного настроя.
По мере приближения к месту назначения постепенно, подспудно, медленно происходила психологическая перестройка каждого из нас. Она проявлялась в сокрытии своих мыслей о предстоящей судьбе, в возрастающей напряженности во взглядах, изменения поведения в сравнении с тем, какое проявлялось в летном училище. Все стали немногословнее, скромнее, серьезнее и, как бы, старше, взрослее. Эта моя интуиция, наблюдательность вскоре подтвердилась, когда при первых же вылетах на боевые задания начались безвозвратные потери.
Первым из нашей группы погиб сержант Моргунов, считавшийся в школе одним из самых способных пилотов. Затем не стало Белоусова, Рулева... Из двадцати бывших курсантов нашей группы, как мне впоследствие стало известно, до Дня Победы дошли только два - В.И. Гаврилов и я.
Октябрьским ранним утром мы прибыли в Беломорск, в начало боевого пути.
-
... Радмкально изменилась жизнь на аэродроме "Ключи". Летно-техническим составом срочно были отрыты земляные капониры для самолетов и они укрыты масксетями. Была усилена охрана: самолетев в капонирах, бензохранилища, палаточного лагеря, родникового водозабора у р. Волга - за счет нагрузки на курсантский состав. Отменены были суточные увольнения, всемерно повышена требовательность к дисциплине и всесторонней бдительности. Каждый из нас, заверщивший учебно-летную программу, стал ожидать своей отправки на фронт, слабо представляя о реальной готовности к боевым испытаниям.
А реальность была такова... Полученная летная практика составляла около 20 часов общего налета, из которых примерно 10 часов налета на боевом самолете И-15БИС, в том числе: полеты "по кругу" на отработку взлета и посадки, полеты в зону на простой и сложный пилотаж, два полета по заданному маршруту, два полета строем. одна стрельба по наземной мишени и одна стрельба по воздушной цели, по конусу. Учебных воздушных боев не проводилось. Вот и весь скромный объем летной практики с которым нам , первым выпускникам-сержантам и мне лично, пришлось вступить в смертельную схватку с превосходящим по численности, боевому опыту и техническому качеству противником. Последующие группы выпускников УВАШП получали более солидную летную практику, особенно те, кому посчастливилось обучаться на новейших типах самолетов ИЛ-2!
Нашей сержантской группе первовыпускников день отправки на фронт вскоре наступил...
2. В дороге на Карельский фронт
В конце сентября из окончивших курс обучения УВАШПпилотов были отобраны к отправке на фронт 20 двадцатилетних юнцов, урожденных в разных местностях Родины, не схожих по физическим и психологическим данным. В моей памяти запечатлелись: высокорослый Барахтаев, приземистый русоволосый крепыш Рулев Николай, преспокойный туляк Белоусов Петр, малышка Моргунов, круглолицый, заикающийся при разговоре Мунилов Борис, взрывной с резкими движениями Бровцев Алексей, низкорослый с непримечательными чертами лица Полушкин, спокойный беловолосый Олин Петр, рослый высоколобый, часто улыбающийся опнев Леонид, спокойный уравновешенный Гаврилов Вениамин и жизнерадостный весельчак Жилин Юра. Руководителем нашей сержантской группы был назначен старшина Мунилов Б.П., как старший по воинскому званию и более опытный по предшествующей армейской службе.
перед отправкой в огненную неизвестность провожающие нас участники войны 1939 года наставляли полезыми советами: "Берегите ноги", "Будьте бдительными и осмотрительными в воздухе", "Научитесь ненавидеть врага", "Всегда помните о Родине" и другими напутствиями. При таких отцовских пожеланиях нас переодели из сапог в ботинки с придачей 2,5 метровых обмоток, гимнастерки второй категории сменили на третью, убеждая, что на фронте нас экипируют по-иному, во все добротное, летное... Получили сухой паек на две недели и вскоре на станции Ульяновск погрузились в вагон-теплушку. Эшелон отправлялся на Северный фронт с лошадьми, в сопровождении казахов - скотоводов.
Вагон - теплушка был оборудован двухярусными дощатыми нарами, расположенными по сторонам от центральной сдвижной двери. Посередине теплушки стояла печка "буржуйка" и заготовленная вязанка дров.
Эшелон двигался с небольшой скоростью, но почти безостановочно. Путь от Ульяновска до пункта назначения длился более недели. Вспоминается,- ночью в районе г. Воскресенска эшелон подвергся бомбардировочному удару, но все обошлось благополучно. Москву миновали по восточной объездной дороге. Весьма приятная многочасовая остановка случилась в Ярославле, где был развернут пересылочный пункт для эшелонов, следующих с восточных направлений на фронта войны. В Ярославле нам оказали радушный прием. Персонал пересылочного пункта, в основном из девушек. Они с какой-то нежностью, любовью встретили нас, побрили, сопроводили в душевую, накормили и внутренней добротой пожелали счастья в боях и возвращения к родным очагам.
Далее путь был более суровым. Миновали лесные Вологодские земли, затем болотистые Архангельские. От станции Обозерская наш маршрут продолжался на Беломорск, по только что проложенному железнодорожному пути, южнее берегов Белого моря. Рельсы были прикреплены к свежеспиленным сосновым и еловым стволам. лежащим прямо на болотистой трясине, из которой при давлении на рельсы выступала темно-коричневая жижа.
-
Ульяновская военно-авиационная школа пилотов была организована в 1940 году на базе переформирования училища ГВФ, что является подтвнрждением ускорения подготовки летных кадров ВВС к войне. Учебный и жилые корпуса школы располагались на окраине города у реки Свияга, за клторой просматривался основной аэродром училища.
К теоретической подготовке приступили без "раскачки". Курс наземной программы включал: изучение материальной части самолетов (на которых предстояло летать) и двигателей, топографическую, штурманскую, метеорологическую подготовку, краткое знакомство с тактикой воздушного боя вероятного противника, основы стрельбы по воздушным и наземным целям, практическую аэродинамику и, конечно, политподготовку по "Красному курсу ВКП(б)". Такую насыщенную программу предстояло одолеть в трехмесячный срок до начала летной практики в весенне-летний период.
Преподавательский состав школы был профессионально высокоподготовленный. Многие преподаватели являлись авторами пособий по авиатехнике (например Вотинцев), аэродинамике и другим дисциплинам. Это позволило нам освоить в короткий срок теоретическую программу, минимально необходимую для начала летной практики, естественно, при повышенной нагрузке за счет увеличения количества уроков в каждый день при шестидневной учебной неделе.
В апреле наша 2-я учебная эскадрилья перебазировалась на полевой аэродром "Ключи", располагавшийся вблизи волжской Карамзинской усадьбы на р.Волга. Курсантский и инструкторский состав разместились в палаточном лагере. Единственным деревянно-дощатым строением строением барачного типа была столовая. От лагеря до аэродрома - расстояние 8-10 минут ходьбы.
Весна и лето 1941 года в Ульяновской области выдались солнечными, теплыми с непродолжительными дождями. Такие лагерные условия способствовали летной подготовке без срывов в намеченные сроки. Грунтовый аэродром в "Ключах" от утренней зари до захода солнца "гудел" от рокотов моторов от ПО-2 и И-15БИС.
Прошли три месяца полетов по ускоренной программе и первоокончившие курсанты начали сдавать экзамены на зрелость к соколиной профессии, на готовность к большой романтической жизни! В числе первых, успешно сдавших летный экзамен, был и автор этого повествования.
В такой сложившейся буднично-насыщенной трудовой аэродромной жизни, сдобренной ежедневными сообщениями по радио, и из политинформаций о внутренней и внешней обстановке, у меня лично возникло психологическое беспокойство и какое-то неприятное предчувствие и оно подтвердилось...
Наступило незабываемое 22 июня 1941 года.
В середине рабочего дня внезапно были прекращены полеты. Весь личный состав 2-ой учебной эскадрильи был построен на летном поле. Командир эскадрильи капитан Матвиенко огласил сообщение Совинформбюро о вероломном нападении фашистской Германии на нашу священную Родину. Началась Великая Отечественная война...
-
Естественно, огромный расход физической энергии требовал соответствующей подзарядки. И этот энергетический расход в полной мере восполнялся прекрасным пищевым рационом. На солдатских столах всегда стояли подносы с неограниченной нормой хлеба, первые и вторые блюда, как правило, густомясные, на третье - компоты, кисели, к чаю - порции сливочного масла, а в праздничные дни - со сдобными ватрушками. К обычной норме пищевого рациона получали добавки по потребности. Но два дня в неделю были "голодными", в эти дни довольствовались сухарями с водой и кусочками селедки. Эти разгрузочные деньки давали положительный эффект нашему солдатскому здоровью.
Напряженная боевая подготовка внезапно прервалась участием 201 ВДБ в праздничном параде 7 ноября 1940 года в г.Ленинграде.
По прибытии в Ленинград бригада расквартировалась в военном гарнизоне Царского Села. Из окон казармы через ряды высоких деревьев просматривалась водная гладь озера, за которым красовался великолепный Екатерининский дворец с прекрасной галереей статуй, а рядом неприглядный царско-сельский лицей, перед фасадом которого на высоком постаменте из черного гранита в кресле восседал мраморный А.С. Пушкин.
В ноябрьский праздничный день парадная колонна нашей бригады следовала на автомашинах ЗИС-5 от Эрмитажа к Адмиралтейству через Дворцовую площадь (площадь Урицкого) перед правительственной трибуной, украшенной кумачевыми полотнами возле Зимнего Дворца.
Командиры и бойцы бригады сидели на скамьях автомашины, держа карабины на коленях вверх стволами с примкнутыми блестящими ножевыми штыками. Зрелище и настроение было и осталось весьма впечатляющим на всю жизнь.
Не задерживаясь в граде Ленина, бригада возвратилась в г.Псков и снова потекли недели боевой выучки в наступившей суровой осенней и зимней стуже. Снежный покров в 1940 году залег ранее обычного времени и нас стали "закалять" студеной водой и растиранием снегом. Тактические учения следовали одно за другим и казалось этим испытаниям не будет конца...
Но, вдруг, во второй половине декабря пришел приказ - отобрать группу перспективных летчиков и отправить в летное училище. Из всего батальона (примерно 400 человек) было отобрано всего 13 человек, в том числе: я, Сеймов Г.А. (будущий полковник, начальник ПДС авиации ПВО страны), Лушин П.Н. - друг моего детства и последующей долголетней жизни, и другие.
В конце декабря мы приехали в Ульяновскую авиашколу пилотов и через день приняли участие в праздничном вечере наступившего 1941 года, который проходил в великолепном дворце, построенном промышленником Бугровым до Октабрьской революции для приема кайзера Германии Вильгельма.
Начался мой совершенно иной, не менее сложный, этап полетной подготовки к войне.
-
Действительно беседовали долго, и не в последний раз. Тем более, что Вячеслав Павлович хочет меня познакомить еще с одним ветераном, который воевал (держитесь крепче) СТРЕЛКОМ НА ИЛ-2!!! Говорят, что стрелки на Ил-ах менялись очень часто, по понятным причинам, а вот же нашелся таки один! Скоро, думаю, встретимся.ЗЫ. Вопрос Надеюсь, что кроме письменных воспоминаний командира деда, у тебя состоялась также и беседа с ним. Нам интересно и это тоже.
Продолжаю "записи-воспоминания"
...Пролетали день за днем, и каждый из них был заполнен до предела боевым воспитанием. Не было ни одной свободной минуты, все было расписано жестким распорядком дня и неукоснительным его исполнением: подъем (6.30), туалет, физзарядка, заправка постельных нар, утреннее построение, завтрак, политинформация, часы специальных занятий, обед, снова учебные часы, ужин, после которого отводилось 30 мин. для личных дел (починка обмундирования, написание писем), зптем вечерняя проверка, прогулка, туалет и отбой (22.30).
Такой распорядок регламентировал нашу жизнь 3 - 4 дня в неделю, а остальные 2 - 3 дня - полевые тактические учения, наиболее ярко оставшиеся в памяти... Бывало, крепко спишь и вдруг громкое: "Подъем! Тревога!, это за 10-15 минут до обычного времени подъема, установленного распорядком дня. По тревожной команде батальон в спешке одевался в боевое снаряжение, расхватывал оружие и выстраивался на плацу перед казармой. Затем проводилась перекличка, проверялась полнота, качество походного снаряжения и, особенно, добротность обмотки ног портянками! После этого совершались марш-броски на 10, 20, 30 км. по целинным, заболоченным, перелесковым, обводненным речками просторам Псковщины.
Как правило, впереди роты бежал в синей легкой шинели, перетянутой ремнями через плечи и поясницу, в легком снаряжении командир роты ст. лейтенант Мышаков и, взмахивая пистолетом ТТ, командовал голосом высокого тона: "Вперед! Вперед! Вперед!". Мы же, красноармейцы-парашютисты (будущие диверсанты), одетые в плотные шинели, на плечах карабин, противогаз, за спиной вещмешок с поклажей, за поясом патронташи, штык от СКС, шанцевая лопатка в чехле, и с затянутыми передними полами шинели за пояс старались поспевать за командиром роты.
Обычная полная походная выкладка составляла до 30-32 кг., моя - второго номера пулеметчика - утяжелялась двумя дисками с патронами. С такой нагрузкой мы перебежками, ползком по-пластунски, местами ускоренным шагом, безостановочно преодолевали маршрут, предусмотренный марш-броском.
Тяжко было преодолевать заболоченные местности и форсировать множество мелких зеленых речушек, глубиною от пояса до груди, наполненных холодной водой.
Возвратившись в казарму очищались от грязи и сушили одежду, обувь, снаряжение, карабины, принимали пищу... К вечеру я лично себя живым совершенно не ощущал, становился каким-то безразличным бревном, в котором теплилась единственная мысль и желание - может быть, в предстоящее утро дадут отдохнуть?... Засыпали мгновенно и "замертво", а с приходом раннего утра часто звучало:"Подъем! Тревога!" и снова мы превращались в безропотные существа, нагруженные роботы. Повторялись тяжкие испытания, закалка воли и физической выносливости, бескомпромиссного выполнения приказов командиров - представителей власти Родины.
Впоследствии, в дни многолетней армейской службы, и по сей день я с благодарностью вспоминаю, какую великую школу преодоления трудных жизненных ситуаций нам вложили командиры - воспитатели 201 ВДБ!
-
Началась военная служба: подъемы в 6-30, отбой в 22-30 и все 16 бодрствующих часовнаходились под воспитательным воздействием непосредственных командиров взводов и их помощников.
Первый месяц - это курс молодого бойца. Его содержание: "зубрили" уставы строевой, внутренней и караульной службы; занятия по строевой выучке и физической закалке; изучение индивидуального оружия - самозарядного карабина Симонова, которым уже в то довоенное время была вооружена престижная Кировская ВДБ, а также оружейным боевым приемам и другим азам армейской выучки.
Ежедневно проводились обстоятельные политинформации по внешнеполитическим и внутренним по стране темам. Углубленно знакомились с содержанием военной присяги. Раз в неделю открыавлись ворота территории бригады и мы ротными колоннами шагали в городской кинотеатр на просмотр патриотических кинофильмов. Увольнений в городскую дневную прогулку не было и в период прохождения курса молодого бойца и после принятия присяги.
Солдатская служба и товарищество никогда не омрачались какими-либо "дедовщинами" или другими позорными поступками. Мы непрерывно находились под взором высоконравственных сержантов и старшин. малейшие отклонения и негативные межличностные отношения в отделении, взводе и роте становились достоянием гласности всех и выправлялись радикально!
День присяги - священный для каждого вступающего в ряды защитников Родины! В утренние часы, после праздничного завтрака, на строевом плацу выстроился батальон, во-фронт, поротно, роты в четырехшеренговом строю. Перед каждой ротой тумбочка - трибуна, одетая красным кумачем, а на ней текст присяги.
Выносится красное знамя бригады, оркестр играет гимн - интернационал. С краткой призывной речью выступил командир бригады генерал Безуглый. Подается команда: "К рпиему присяги приступить!". Поочередно называются фамилии молодых бойцов и они выходят из строя для совершения обряда присяги.
Услышав свою фамилию: "Красноармеец Знаменский!", я четким строевым шагом подошел к трибуне, взял текст присяги и, как мог выразительнее , без напряженности стал читать: "Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином...", далее по мере продолжения чтения текста присяги, моя психика возбуждалась и увеличивалось внутреннее напряжение организма. Особое впечатление овладело мной при произношении заключительной фразы: "Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся".
Окончив читать присягу, скрепил ее своей подписью и почувствовал, как душевная тяжесть овладела моим телом, на меня навалилась какая-то невидимая сила ответственности за все дела и посттупки, которые я должен совершить в предстоящей жизни!
Должен заметить, что в дни знакомства с текстом присяги до юридического скрепления моей подписью клятвенных обязательств. такого глубокого понимания ее значения я не имел и относился к священным словам как к обычному повествовательному тексту, а по принятии присяги вошло чувство, отраженное и обязывающее текстом присяги. День принятия присяги был объявлен праздинком отдыха и закончился торжественным ужином и походом в кинотеатр.
Наступили незабываемые месяцы тяжелейшей армейской службы с активной подготовкой к грядущим боям в Великой Отечественной войне.
-
В сентябре 1940 года группа призывников, окончивших летное обучение в аэроклубах, была собрана в военкомате г. Мытищи для отправки в летное училище. Посадили нас с походными вещами на автомашины и повезли в Москву. Глубоким вечером наша группа и другие команды без суеты погрузились со своими чемоданчиками в вагон плацкартного комфорта. В ночное время, после ряда маневренных манипуляций, прицепившись к какому-то поездному составу, поехали к своей судьбе... Все гадали: в какое училище нас повезут? И каково же было изумление, когда к следующему вечеру наш вагон пристал к перрону г.Псков, а его пассажиры (т.е. мы) были встречены командирами младшего и среднего звеньев в десантной форме одежды! Затем мы были препровождены пешком в 201-у ВДБ им. С.М. Кирова, в которой планировалось формировать батальон планеристов - диверсантов из призывников, окончивших аэроклубы.
201-я ВДБ прославилась в минувшей советско - финской войне 1939 года и являлась престижной войсковой частью. Располагалась она в центре города, в военном городке, казармы которого были построены еще при царе Павле I и ограждены двумя рядами колючей проволки.
Казармы располагались просторно. Между ними были планы для строевых занятий и физической подготовки, оснащенные различными спортивными снарядами, и для отработки приемов рукопашного боя. На территории городка были также складские здания, столовая, баня и другие постройки. Каждая из казарм - это одноэтажное, прямоугольное толстостенное строение, внутри которого было по четыре продолговатых комнаты. В каждой из них размещалась рота военнослужащих.
Наша ротная комната имела четыре ряда деревянных сплошных нар (два ряда по стороном и два ряда посредине комнаты) из расчета по 50 - 60 см. на каждого красноармейца-парашютиста, покрытых тощими матрацами, подушечками и легонькими одеяльцами. У ног каждой "постели" - табурет с низкой вешалкой для складывания обмундирования и подвешивания солдатского вещевого мешка. Целую стену возле выхлдной двери занимала 2-х ярусная оружейная пирамида, а на противоположной стороне комнаты - портрет Сталина.
По прибытию на территорию бригады, до ввода в жилую казарму, нас сводили в баню. В ней отобрали все гражданское белье, обстригли под "нулевку", провели санитарную обработку наших оголенных тел и с особой заботой отхлестали нас вениками, смоченными из кадки с антисептическим раствором, особенно места с волосяным покровом. Затем пропарились, промылись и обмундировались во все новенькое: чистейшее нательное белье, синие брюки-бриджи, гимнастерки защитного цвета, фланелевые портянки, яловые сапоги, добротные серые шинели, пилотки и широкие солдатские ремни! Это было первое отрадное явление по прибытие в ВДБ.
Затем последовало второе - вкусный и сытный обед, которого мы в скромных гражданских условиях жизни не имели.
-
Здравия желаю!
Встреча со Знаменским Вячеславом Павловичем состоялась. Он подарил распечатку своих воспоминаний. Я по мере сил буду выкладывать этот материал (44 листа) здесь на форуме в оригинальном виде, без редакции. Там можно будет найти ответы практически на все вопросы. Итак поехали!
"В небе карельского фронта"
Посвящается однополчанам, с которыми прошел пути в годы Великой Отечественной войны.
Содержание:
1. Истоки победы
2. В дороге на Карельский фронт
3. Начало боевого пути
4. Огненный 1942 год
5. Переломный 1943 год
6. Победные годы
7. На земле фронтовой
8. Эпилог
Дорогие читатели!
Воспоминания о событиях далеких лет Великой Отечественной войны доношу до вас по памяти моих однополчан, по записям в моей летной книжке военного времени, по архивным материалам о боевой деятельности 122-й истребительной авиадивизии как крупицу великой истории Родины.
Война - это суровое испытание для страны, для народа и хочется рассказать каждому россиянину, особенно молодым поколениям, как это было, для осознания своей роли в сотворении мирной жизни страны.
1. Истоки победы
Со дня окончания Великой Отечественной войны в средствах массовой информации и в частных разговорах ведется полемика о масштабах и качестве подготовки к смертельной схватке с фашистской Германией и ее союзниками.
Мое убеждение таково: предпринято было почти все, что было возможно по политическим, экономическим и социальным достижениям Родины.
В моей памяти запечатлелась широчайшая военно-патриотическая пропаганда среди всего населения страны и воспитание его в духе патриотизма. В кинофильмах, песнях о пограничниках, танкистах, летчиках, о всем народе звучало: "Если завтра война, если завтра в поход, если темная сила нагрянет - весь советский народ, как один человек, за свободную Родину встанет!".
Молодежь поголовно была охвачена предармейской подготовкой в различных кружках ОСОАВМАХИМа, сдачей норм на звание "Ворошиловский стрелок", массовым обучением в аэроклубах, парашютных спортивных организациях.
В конструкторских бюро и предприятиях оборонной промышленности развернуто производство новейших типов самолетов (ЛАГГ, МИГ, СУ-2, ПЕ-2,....), танков (КВ, Т-34, САУ), минометного ("Катюша") и артиллерийского оружия. Преуменьшать эти и другие факторы означает покривить совестью перед поколениями нашего предвоенного трудового народа.
Лично я на себе испытал пренапряженнейшую подготовку к предстоящей схватке с врагом. А это было так:
-
Поздравляю! Лет до ста расти, да без старости! :D
-
Уточняю. На днях встречаюсь с еще одним летчиком 767-й. Будет более полная информация. Тем более что, Слава оказался на севере раньше деда.
С уважением, Юл.
-
Замечательная тема! Можем себя поздравить,- круг теоретических фундаментов - "МЫ"----"ПРОТИВНИК"----"СРЕДА" - замкнулся. Осталось совершенствовать.
Вопрос: Что имел ввиду Нестеров, когда говорил - "В воздухе везде опора!"?
-
Всем привет! Поддерживаю Bavari Мерман хорош сам по себе. А насчет своей песни, (а может и гимна), сегодня сестренке звонил, в Сыктывкар. Она неплохие стихи пишет,- объяснил ситуацию, дал "партийное поручение". Обещала попробовать.
-
Поздравляю! Нашего полку прибыло! Ура!
-
Здравия желаю!
Сегодня слушал коментарии по http://forum.wbfree.net/forums/showthread.php?t=25164. Сразу оговорюсь,- на отечественных самолетах дед не летал, поэтому и предметно о них говорить не может. Далее пойду по вопросам:
- пристегивались всегда, посему головой особо не упирались, (отр. G)
- в бою "пилотаж не крутили", "ну, какой там пилотаж, не до того было, бой продолжался какие-то секунды, мгновения. По крайней мере так казалось. О теории практически не думал, на подумать просто времени не было. Увидели и завертелось. Если что и "крутил",- то автоматически."
- "Задачи действительно распределяли заранее и четко. Поскольку вылетали на бомбардировщиков небольшими группами, двое связывает прикрытие, двое атакует бомберов"
- "На МИГах прицел ("марку") держишь 2-3 секунды. Правда по книжному не всегда получалось." (в Корее дед сбил 1 "Сейбр")
- "О дистанции стрельбы... Конечно 100 м. на истребитель и 300 м. на бомбер многовато, всегда стараешься "подойти поближе", однако кто ж позволит, они тоже понимают, что не на гулянке"
- "Специально места куда стрелять не выискивали, это ж не "конус". В основном как получится. И очень даже получалось. "
- " по поводу или идите на наш (немецкий) аэродром, или "жест пальцем по горлу", не слышал ни разу, может где и было"
- "сбитых, обычно не преследовали. Задымил, ушел, да и ....."
- "трассеры для прицеливания не использовали. Эту ж "линию" вести надо, а боезапас не резиновый. Если только навскидку"
- "Вылет Ла-7 2.5 часов??? Это вряд ли. Минут 30-40 еще куда ни шло"
- "По поводу выхода из боя, ну как же не выходили? Если ты без пары остался, чего делать-то будешь? Не знаю как в ваших ситуациях, а там одного быстро к рукам приберут."
- "Выходи на бой, на взлете бить не буду,- немножко напоминает кино. Просто попробуй себе это представить технически, учитывая детали. Да просто не дадут. Нужна настоящая внезапность."
продолжение следует
Новые вопросы учтены.
С уважением, Юл.
-
Присоединяюсь! И желаю, чтоб на твоем жизненном пути встречалось побольше по настоящему добрых людей, и как можно меньше глупости человеческой.
С уважением Юл.
-
Спешу исправить оплошность, не представил деда.
Власов Владимир Васильевич (позывной "ВЭЛЭ", ударение на последний слог), 1921 г.р. если не ошибаюсь. Про боевой путь было сказано выше.
Все вопросы и пожелания учтены. Буду у него во вторник 07.12., сразу отпишу.
P.S. Он как-то говорил, что из 767-й их осталось только двое,- он и Слава. Вот думаю договориться с ним о встрече.
-
На первой фотографии - дед второй справа, на второй - средний ряд, тоже второй справа.
-
Это наверное ошибка. Колонну - атаковал, а по самолету стрелял только один раз, и думаю - не попал
-
Спасибо, друзья! В сегодняшнем вылете наши все таки "взяли водокачку"!
-
Заходил, там Polar уже отметился. Будем расспрашивать про Спит. В ответ Полару - из собственного опыта, потому что приходилось сбивать.
-
Я не против.
-
Дед второй справа.
Ой, что-то я не так сделал.
Подскажите, как сюда вставить фото?
"Бери шинель..."
в Общий
Опубликовано
В начале апреля 1942 года 767 ИАП перебазировался на аэродром "Арктика", располагавшийся юго-западнее поселка Молочный - в развилке рек Кола и Тулома, впадавшие в Кольский залив примерно в 6 - 7 км. от аэродрома.
Грунтовая ВПП длиною около 1000 м., шириной100 - 150 м. и общим направлением восток-запад ограничивалась с севера невысоким каменистым нагорьем, с востока - заболоченной низиной до реки Кола, с юга - неглубоким оврагом, с запада - низиной с редколесьем. Ввиду малого размера аэродрома немцы считали его ложным "платочком", а реально ложный, расположенный на заболоченном плато между р. Кола и высокой сопкой - основным действующим и иногда наносили по нему бомбовые удары. С северной стороны взлетно-посадочной полосы в капонирах размещались самолеты 768-го ИАП, а самолеты нашего полка - с южной стороны окраины ВПП.
На протяжении всего 1943 года мурманское небо в погожие дни заполнялось стаями немецких бомбардировщиков и истребмтелей, стремившихся уничтожить в порту караваны судов, прибывающими с боевой техникой и другими грузами для нужд фронта из портов западных союзников, а также уничтожить г. Мурманск и железнодорожные объекты, через которые шли поставки, необходимые фронту.
На отражение массированных налетов поднимались летчики 122 ИАД ПВО страны (768, 769 ИАП, а затем 767 и 966 ИАП), 19 и 20 гвардейских полков 7-ой ВА и летчики-североморцы. В Мурманском небе и всего Кольского полуострова шли ожесточенные воздушные бои, в которых враг нес большие потери. К сожалению потери не миновали и наших истребителей.
Наша подготовка на земле сводилась к рассказам бывалых: о построении боевых порядков, о тактике поиска противника и осмотрительности в воздухе, к стремлению встреч с противником на подступах к Мурманску с тем, чтобы обстрелять и, по возможности, уничтожить бомбардировщики. заставить их сбросить бомбы на сопки Заполярья. При встрече с истребителями, обладающими превосходством в вертикальном маневрировании и атаками сверху - применять оборонительные виражи и другие тактические приемы. А главное напутствие было - летите на запад от Мурманска, ищите противника, деритесь и уничтожайте!
Зона воздушных боев и зенитного огня (ЗО) хорошо просматривалась с аэродрома "Арктика" и зачастую расширялась и достигала пространства над аэродромом. Наши летчики вступали в бой, как правило, до зоны ЗО, западнее и северо-западнее Мурманска, но затем в процессе боя входили в зону ЗО и были случаи их гибели от попаданий снарядов своей же зенитной артиллерии.
В мурманской зоне ПВО действовали более 75 батарей среднего калибра и множество других систем. При входе в пространство сплошных разрывов зенитных снарядов самолет бросало как в облаках в сильную болтанку. А было указание - из боя не выходить и в случае его перемещения в зону огня! Вот при таких впечатлениях началось мое освоение горячего Мурманского неба.
В начале мая 1942 года выполнил несколько боевых вылетов на патрулирование, а затем... 15 мая 1942 года солнечное утро над городом Мурманск закрылось густыми "шапками" разрывов зенитных снарядов. Воздушные стервятники прорывались к городу. Наша тройка Харрикейнов с ведущим командиром звена Плехановым П.И. правым ведомым Калашниковым И.М. и левым ведомым Знаменским В.П. по зеленой ракете была поднята в воздух на отражение налета противника.
В строй "клин" собрались над аэродромом "Арктика", боевую задачу получили по радио в воздухе и с набором высоты взяли курс в общем направлении на запад от зоны зенитных разрывов. Быстро набрали заданную высоту 5 км. и по командам с КП дивизии были выведены на группу бомбардировщиков. Увидев 12 Ю-88, мы с ходу атаковали их на встречно-пересекающемся курсе и "прошили" их строй из 36 пулеметов. От такого обстрела бомбардировщики нарушили строй и в беспорядке сбросили бомбы на сопки Заполярья и, не долетев до Мурманска, с левым разворотом стали уходить на Запад.
Главная наша боевая задача была выполнена. В конце обстрела Юнкерсов наше звено было атаковано двенадцатью истребителями МЕ-109Е. Мы немедленно перешли в левый оборонительный вираж, прикрывая заднюю полусферу летящего впереди товарища. При попытке Мессеров атаковать сверху мы с кабрирования открывали ответный огонь по атакующему МЕ-109. После 2 - 3-х виражных кругов истребители противника, видя. что они нас не собьют, ушли вверх.
Наше звено собралось в строй "клин" и продолжало патрулирование в ожидании подхода очередной группы бомбардировщиков. при этом допустив грубую тактическую ошибку,- развернулись хвостами самолетов к солнцу. И в это время снова были атакованы Мессершмидтами сверху, со стороны солнца. Я увидел, как Ваня Калашников резко ушел влево-вниз под наш строй, а мой самолет задрожал, что-то загрохотало, фонарь кабины разлетелся, левая рука от боли повисла, а слева, метрах в 15-ти, проскакивает "Мессер" с черными крестами и на меня смотрит летчик-немец. Я машинально резко накренил свой Харрикейн на "Мессера", но он усколзнул вниз.
Не увидев своих товарищей по звену, я с правым креном и снижением развернулся в сторону аэродрома, зажал коленями ручку управления самолетом правой рукой положил кисть левой руки на сектор управления оборотами мотора и, плавно пилотируя, долетел до аэродрома.
Из кабины меня вытащили медсестры Дубова Полина и Раиса Скродская.
На плоскостях самолета зияли полуметровые пробоины, вся хвостовая часть фюзеляжа была в перкалевых лохмотьях, а на тросах руля высоты-глубины остались две - три тоненькие проволочки, и в случае резкого пилотирования, они могли бы оборваться с неизбежным падением самолета.
Самолет командира звена П.И. Плеханова был подбит, летчик спасся на парашюте.
Ваня Калашников благополучно возвратился на аэродром.
В санчасти мне сделали противошоковый укол, обработали и перевязали сустав левой руки без удаления осколков. Забинтованным я проходил девять дней, а на десятый (25.05.42г.) снова поднялся в Мурманское небо на встречу с противником.
В память об этом первом неравном бое (трое против 24-х) я до сего времени ношу шесть осколков от немецких снарядов в мягких тканях левого локтевого сустава. Иногда их присутствие неприятно ощущается...